Предлагаем вашему вниманию Материя Медика Stramonium – элемент страха. Часть 2 СТРАХ

Materia Medica Страмониума

Психика	Mind
Страх	Fear
Неистовство	Violence
Нарушения внимания	Attention Difficulties
Интровертность	Introversion
Неконтактность	Autism
Сон	Sleep
Тело	Body

Элемент СТРАХА

Ребёнок-Страмониум может быть поглощен множеством страхов. Прежде чем исследовать их подробно, я хотел бы подчеркнуть, что все страмониумные страхи (как уже известные, так и описанные здесь впервые) запускаются мощными механизмами, отражающими темы и образы смерти и бессознательного. Важна не конкретика вызывающего страх объекта, и даже не сама ситуация. Важно, как он воздействует на ребёнка. Вот что мы должны уметь распознать и здесь должно быть наше внимание. Не важно, что дало толчок – результатом будет отвратительная личина бессознательного мрака, прорывающаяся наружу сквозь отчаянно пытающуюся воссоздать безопасность сознательную часть личности. Именно эта динамика говорит за назначение Страмониума. Коль скоро это понятно, станет легче увидеть, почему столь многообразные обстоятельства способны запускать специфические страхи таких детей и почему именно это является самой сутью одного из базовых сегментов этого лекарства.

Вы видите не один страх, прорывающийся наружу, а страх в соединении с неистовством. Именно единство страха и неистовства говорит за это лекарство. Соединение полярностей агрессивности и замкнутости – общее для Страмониума с Lycopodium и Medorrhinum, однако есть разница: агрессивность, Lycopodium-а проявляется как раздражительность и командирство, а внутреннее ядро содержит тревогу, недостаток смелости и чувства безопасности. (Это подробнее описано в моей первой книге, «Гомеопатическое лечение детей»). У Medorrhinum эти полярности еще более разнесены, так что трудность представляет скорее переход между сильными внезапными эмоциями. В нем есть и активная агрессивность, и, с другой стороны, крайне чувствительная застенчивость. А вот в Страмониуме крайности разошлись ещё дальше! С одного края там крайнее, бредовое неистовство – а с другой страх, граничащий с или преходящий в полную панику.

Итак, мы видим поступательное движение. Для Lycopodium страх в том, что люди станут насмехаться над ним или показывать пальцем. Для Medorrhinum страх часто расплывчат; есть некое ощущение, но он может не осознавать, чего же именно он боится и откуда оно берётся, однако он ощущает это как часть своей тёмной стороны и как то, что он в себе не любит. Наконец, для Страмониума страх определённо приходит от чего-то такого, что отражает его внутреннее смятение. Больше всего его пугает то, во что он сам может обратиться. Так впадающий в неистовство ребёнок-Страмониум приходит в ужас от людей и сюжетов, которые каким-то образом напоминают ему это самое неистовство. Именно такого рода наблюдения привели меня к тому, что я стал развивать мысль о циклах и об этих противоположностях в ребёнке, одновременное сосуществование которых и делает его тем, что мы называем Страмониумом. Есть в нем что-то, что устремляется к разрушению и смерти и что проявляется неистовством. Но есть и нечто другое, страшащееся смерти и тьмы и страстно желающее жизни и утешения. Эта его сторона постоянно уродуется той, первой.

Я полагаю, страхи у такого ребёнка идут от того, что он, сознательно ли или бессознательно, знаком с угрожающим ему злом – знаком с ним лично, поскольку носит эту тему смерти, эту тёмную сторону внутри. Но даже доходил до той точки, где эта бессознательная неистовая часть его становилась единственным фильтром, сквозь который он видел мир. В таком состоянии он ощущает весь мир как вполне подобный его внутреннему ужасу и, окруженный одним сплошным ужасом, не мудрено, что боится всего.

Один из наиболее последовательно наблюдаемых аспектов Страмониума, это что такой ребёнок живет в непрестанном состоянии страха. В конце концов, когда чья-то душа разорвана на две части, одна из которых жаждет замкнуться и уйти в преисподнюю, испытывая ненависть к жизни и всему живому, а другая хочет жить, возрастать и общаться с другими живыми существами – само сосуществование этих частей неизбежно сопряжено со страхом. Почему? Из-за напряжения войны между ними. Стремящаяся к жизни часть души не может ни минуты быть вполне безмятежной, поскольку тёмная её сторона не даёт ей ни на минуту забыть обо всем том, что опасно для нее, что похоже на тёмную ее часть, что ослабляет её и лишает бдительности, позволяя тем самым той тёмной части возобладать. Она подобна узнику, что только что ускользнул от мучителя и должен быть начеку, пока не доберется до безопасного убежища. Каждая тень может таить опасность! О, опасность никак не отодвинуть подальше – ведь он носит ее внутри! Так что он должен быть начеку непрестанно. Подобно описанному Данте в Божественной Комедии затравленному существу, что «добравшись, дыхание вон, / из зыбкой пучины на брег, / свой взор к зыби смертной назад / обращает…», так и Страмониум обращает взор со всё большим страхом назад в пучину того бессознательного, из которой он только что лишь на короткое время спасся.

В таком состоянии неудивительно, что хроническое состояние фонового страха временами прорывается вспышками ужаса. Такова жизнь Страмониума! Некоторые из таких детей – те, кто проиграл битву – неистовы сами и с удовольствием живут в бесчеловечном, жестоком мире. Но есть и те, кто парализованы своим страхом; они испытывают такой ужас, что не могут пошевелиться! Большинство же, однако, находятся где-то посередине, то теряя всякую надежду, то, вовсе не ощущая никакого страха. Но вдруг приходит какое-то событие и запускает такой мощный отклик неконтролируемого страха, такую примитивную реакцию, что становится явным, насколько близко к поверхности в действительности была тёмная сторона.

Реакции на страх

Эмоциональный диапазон Страмониума включает ряд состояний, таких как страх, замкнутость, интровертированность и неистовство. Но важно понимать, что ребёнок-Страмониум может вовсе не быть яростным, интровертированным или замкнутым – эти состояния могут попросту быть реакциями или «ответами» на страх и, как таковые, могут существовать не долее, чем длится ситуация страха, в другое время, не играя существенной роли в жизни ребёнка. К примеру, случается что-то, что внезапно вбрасывает на время в одно из этих состояний, но со временем он восстанавливается. В некоторых детях, однако, страх, неистовство, замкнутость – любое из этих состояний – может зажить своей жизнью и перерасти в его постоянное свойство, что будет полнее рассмотрено ниже.

В то время, как некоторые дети используют одну-две из обозначенных реакций на страх, другие могут обращаться одновременно к нескольким способам избежать или справиться с пугающей ситуацией. Любые или все из следующих реакций можно заметить в такие моменты: яростное неистовство, гнев, вопли; плач и уныние; склонность отчаянно удерживать кого-то при себе, не отпуская; склонность к обрядовости, замкнутости и попыткам сбежать от реальности.

Яростное неистовство

Яростное неистовство бывает весьма целесообразно в страхе. Привычная упреждающая атака, в которой ребёнок съезжает в автоматизмы, шокируя всех вокруг, имеет под собой весьма логичное основание – это позволяет ему не распознавать и не признавать страх. При том, как он готов мучить окружающих в такие минуты, вы можете ожидать увидеть на его лице злорадную садистическую гримасу. Вместо этого выражение лица, кажется, говорит: «Уйди, а то погибнешь! Осторожней! Ты можешь меня схватить, но ты поплатишься!»  Можно отличить это от поведения других лекарств, поскольку тут нет ни капли расчетливой злобности, свойственной некоторым лекарствам, а скорее отчаянно защищающаяся ярость. Это поведение – «атакующая» (fight) часть паттерна «атака или бегство» ('fight or flight' syndrome).

Бегство

Другой целесообразной реакцией на страх является бегство – исчезнуть из ситуации. Иногда реакция атаки все-таки прорывается, но временами реакция бегства или избегания кажется единственно возможной для него. Избегание может проявляться разными способами, самый впечатляющий из которых, когда ребёнок прямо действительно убегает от вас или прочь из комнаты. Оно заметно менее явно и резко, когда дитя просто не желает, чтобы его держали на руках, просится, чтобы его поставили на землю и дали уйти. Какой бы способ избегания он ни избрал, суть в том, что первичная цель его поведения – справиться со страхом.

Склонность отчаянно удерживать кого-то при себе, не отпуская

Некоторые дети, вместо бегства, используют противоположное поведение. Они жаждут быть с людьми, особенно с родителями и теми, кого любят, и не только быть с ними, но виснуть на них или не слезать с рук. Еще раз, общего у этих по видимости противоположных образов действий то, что и то, и другое служат к рассеянию страха. Боится ли дитя конкретной ситуации или мира в целом, ему приходится, сознательно или бессознательно, выбрать способ, как с этим справляться. Один из способов – получить поддержку, ухватиться за помощь от окружающих, с тем чтобы усилить свои собственные защиты. Если привлечешь других на свою сторону, будешь чувствовать себя менее уязвимым, особенно, если боишься быть один. В таких случаях потребность в присутствии других, даже через попытки удерживать их силой, становится насущной.

Склонность к обрядовости и замкнутости

Еще один способ облегчить страх – это уйти в себя. Если я не могу контролировать внешний мир, что же я всё-таки могу контролировать? Себя. Мне следует контролировать себя – свои действия, даже свои верования. Если мне удастся выполнить это, то я смогу обрести хоть какой-то покой. Я смогу прогнозировать будущее, в какой-то мере. Смогу хоть как-то контролировать эту безумную вселенную. Для ребенка, мыслящего таким образом, ритуальное или обсессивно-компульсивное поведение вполне обыкновенно. Хотя такое поведение может исчезать всякий раз, когда его жизнь налаживается и делается более безопасной, а при всяком появлении стрессорной ситуации ребёнок склонен возвращаться к нему. Это всего лишь еще один ответ на страх в репертуаре ребёнка-Страмониума. Раздел «Аутичность и Интровертированность» опишет полнее эту «маску активности», по выражению Юнга. 

Депрессивность

По мере того, как ребенок делается все более боязливым и осторожным, он может всё более уходить в себя и, по мере того как он всё менее контактирует с миром, его понимание мира уменьшается. Это усугубляется, и со временем появляются признаки депрессии. Некоторые дети могут не знать, как это выразить словами, или могут даже не осознавать, что они подавлены. Некоторые, однако, будут ощущать это очень остро и признавать это. К шестилетнему возрасту ребёнок-Страмониум может оказаться в состоянии сказать, что временами ему хочется умереть.

Уязвимость

Одним из последствий необходимости контролировать эту свою внутреннюю тёмную сторону может быть раздувание состояния страха: страха по отношению к столь многому, что кажется, что страх окружает это дитя со всех сторон! Он чувствует себя уязвимым со всех сторон, всегда настороже, как если бы что-то ужасное должно было вот-вот случиться и причинить ему вред. И поскольку эта тёмная сторона так сильно окрашивает его восприятия, ему проще ожидать вреда от злоумышленников, нежели думать, что он случится по естественным причинам. Это ведет к самым разнообразным способам поведения. Может развиться сильный страх по отношению к незнакомцам, заставляющий такого ребенка бежать от них прочь или просто избегать их присутствия. Он может даже колотить маму или братьев-сестер, в надежде, что это даст ему паузу и он сможет пойти в свою комнату и никого не видеть.

Он может устраивать истерики в церкви, синагоге или любом другом месте, где много народу. В его лице и поступках вы можете заметить, что он подавлен и перепуган скоплением людей и жаждет, чтобы это прекратилось, чтобы его вывели прочь из такой ситуации. В более спокойном состоянии он мог бы попроситься выйти, но гораздо более вероятно он будет столь перевозбужден, что не сможет ничего выразить словами, и потому прибегнет к уже известному ему надёжному способу: вести себя так, что его немедленно выведут вон: станет вопить, пинать и расшвыривать вещи вокруг себя, толкаться, делать что-то такое, с чем его родителям придется волей-неволей как-то считаться! Матери начинают обычно успокаивать детей: «Тсс! Тсс!» - ноль внимания. Тогда берут их на руки, пытаются удержать на коленях – тоже бесполезно; они только громче вопят и принимаются тузить маму в ответ. Тогда разгневанная мать вызволяет наконец дитя из толпы. То, что она разозлилась и накричала на него, что лишит его в наказание каких-то радостей – казалось бы, показывает, что он многое теряет таким поведением? Да, по большому счету он проигрывает, но на данный момент он выиграл, он достиг чего хотел: его вывели из толпы. Находиться в толпе было так мучительно для него, что он действовал механически, не задумываясь о последствиях! В тот момент для него это было насущной битвой за выживание.

Дитя-Страмониум может настолько бояться людей, что к зрелому мудрому возрасту восьми-двенадцати лет, он может предпочесть вовсе не выходить из дому, он готов никуда не ходить, лишь бы ему не встречаться ни с детьми, ни со взрослыми. На первый взгляд, такое «затворничество» может напоминать Baryta carbonica, но у Stramonium за ним кроется совершенно иная причина: глубинный страх, что люди нанесут ему реальный вред. У Baryta carbonica же это скорее не страх повреждений, а неуверенность и смущение. Ребенок-Baryta carbonica прячется в основном потому, что он эмоционально раним, тогда как ребенок-Stramonium испытывает такой ужас перед выходом на улицу, что, если его понуждают это сделать, он может кататься по полу в застывшей позе и стонать. Больше места Baryta carbonica я отведу в следующей книге.

И еще одно лекарство, Arnica montana, можно спутать со Страмониумом из-за уязвимости и стремления избегать контактов с людьми. Однако страх Арники в том, что кто-то, приблизившись вплотную, заденет болезненную или ушибленную область. Это на практике встречается в основном как следствие физических травм. В Страмониуме же страх сидит изначально, прежде всякой травмы. Это страх, что если кто-то приблизится, то вдруг ударит, или надругается, или пристанет и будет издеваться. Любой, кто подходит близко, рассматривается как потенциальный обидчик, досадитель, желающий зла. Такие дети слишком остро чувствуют боль и даже прикосновение могут ощущать, как боль. Для них простое прикосновение как для других пытка! Вот почему им страшно приближаться к людям.

Представьте такую картину. В ваш кабинет входит ребенок, который боится, что ему сделают больно, боится, что люди повредят ему, и вся его жизнь этот страх подтверждает! И вот тут вы – добрый доктор-гомеопат. И как прикажете ему воспринимать вас? Еще один врач, еще один мучитель, сейчас он будет засовывать что-то в моё ухо, и ковырять мне плечо, и пихать что-то мне в рот! Он не может позабыть все эти прививки, уколы и анализы, которым его родители подвергли его, чтобы понять, что с ним не так. А тут еще вы – очередной врач, готовый над ним издеваться. Уж конечно он будет сопротивляться перед вашим кабинетом, потому что не хочет не то, что разговаривать с вами, а даже глядеть на вас! Вместо этого он бьётся в истерике и ему наплевать, если он что-то разобьёт и его отругают или отшлёпают, или что бы то ни было! Он изготовился к этакому акту гражданского неповиновения шестидесятых: не важно кто против чего протестует, главное идти наперекор! Единственное его желание – прервать или вовсе сорвать визит к вам, или уж, по меньшей мере, чтобы один из родителей увел его, оставив другого побеседовать с вами. Любая форма бегства из невыносимой ситуации для него – достойная компенсация за любое наказание от родителей, каким бы жёстким оно ни было. Наказание вообще не в счет – в сравнении с ужасом перед мучением, которым чревата ситуация! Его постоянный страх, который дремлет внутри, включается на дикую мощность всякий раз, как это дитя видит себя уязвимым.

Ему страшно, что незнакомец нанесет ему удар, который повредит ему не на шутку – удар, который, как он ощущает, придет неминуемо, рано или поздно. Из-за двойственности натуры Stramonium, его жаждущей жизни части непрестанно приходится состязаться с теневой стороной таящегося в нем мрака, жаждущей нанести ему страшный вред.

Чувство уязвимости может запуститься любым раздражителем – внезапными звуками, резкими вспышками, стремительными движениями. Всё это может неожиданно обернуться диким ужасом и паникой. Например, гроза может сильно напугать детей и даже подростков-Stramonium, если только они не яростного типа, которых она может приводить в восторг. Резкий звук, к примеру, от пылесоса, может оказаться причиной внезапного ужаса, от которого отойти им порой потребуется немало времени. Также если внезапно задребезжит или качнется автомобильное детское сиденье или стульчик, ребенок вскрикнет и выражение панического ужаса на его лице останется намного дольше, чем у других детей в подобной ситуации.

Итак, теневая сторона таящегося мрака окрашивает воображение густыми штрихами серого и черного, делая ребёнка уязвимым и полным страха перед неким ужасным событием. Глядя на бензопилу, он представляет отрезанные руки, а вид ножа может породить образы разрезанного горла и прочие кровавые сцены – поистине «кошмарный взгляд на жизнь», по выражению родителей одного шестилетнего мальчика.

Сверхъестественные страхи

Часто дети боятся незнакомцев, которые могут повредить им, однако нередко они видят источник зла в сверхъестественных силах, которые охотятся за ними. Причина в том, что их внутренняя темная сторона окрашивает всё их восприятие мира и всего вокруг. Мрачная их сторона срабатывает не только в реакции чрезмерного страха на естественные раздражители, но и во всем, что связано со смертью и потусторонним. Страх вылезает из их сознания повсюду: тень может показаться чудищем или жутким привидением, затаившимся в засаде; трение ветки дерева о стену может быть услышано как скрежет зубов вампира, жаждущего их крови; а завывание ветра превратится в ведьмины вопли. Это лишь малая толика примеров, как их мрачный фильтр преобразует все возбудители в доказательство того, что сверхъестественное зло силится завладеть ими.  

На сегодняшний день [1], самые распространенные сверхъестественные страхи – про привидений, мертвецов, чудовищных вампиров, демонов, тени из мрака, и про всякую всячину под кроватью, которая вдруг вылезет и схватит. Страшилки, услышанные или увиденные по телевизору, могут запустить состояния сильного ужаса заново или сфокусировать уже существующих страх, или же стать причиной ночных кошмаров и страхов. Ребенок-Страмониум, отчаянно борющийся за выживание в царстве страха, может сказать, что ему слишком страшно оставаться в комнате во время пугающей части кинофильма. Или же сцена ужаса может приковать его к месту, так что он не сможет оторвать глаз от телевизора, потому что то, что он там видит так похоже на мрачный ужас его воображения! А позже, во сне, те же образы могут вновь всплыть как ночные кошмары.

Такие дети боятся, что их утащит кто-то жуткий, когда они одни, так что они ни за что не пойдут спать сами, и даже не поднимутся в спальню в одиночестве, и не останутся одни в ванной. Кто-то всегда, затаясь, поджидает, готовый схватить их. Хотя страх чертей и мысли о них больше известны для Hyoscyamus, на практике Stramonium чаще обращается с этой жалобой. Все черти из книжек, кинофильмов, страшных рассказов – все ополчились, чтобы поймать их, и страх нарастает!

Ведьмы тоже туда же. Рассказы про ведьм, лица в масках, даже просто случайный бородач на улице – всё может вогнать в ужас! Для Страмониумных детей от трех до пяти ничего необычного в том, чтобы не только бояться ведьм, но видеть их во сне, и возможно даже выдавать эпиприступы (seizure episodes) под впечатлением историй о них. Они также могут любить разговоры о смерти и сценах мучений. Всё это нагнетает страх внезапной мести из того мира, поджидающей повсюду.

Например, шестилетний Эдуардо страдал астмой и экземой. Еще он ужасно боялся собак, темноты, высоты, и что его обидят. Телевизионные передачи казались ему реальностью, и он то и дело чересчур остро реагировал на них. Всё это началось после того, как его сводили в музей восковых скульптур. Ему голову снесло, когда он увидел отделенные от туловищ головы манекенов! Еще хуже, когда он наблюдал механизм, отсекающий эти головы на уровне шеи, а затем просверливающий в них дырки для глаз.

[1] Автор имеет в виду 1996 год. К настоящему дню не менее популярны сделались различные зомби, трансформеры и т.п., что, впрочем, не меняет сути дела. (Прим. пер.)

Это вернулось к нему позже в виде образов людей, втыкающих ножи в глаза другим, и дало пищу многому множеству кошмаров и ночных страхов. С тех пор он был одержим вопросами смерти. Когда мы умираем? А я вернусь после того, как умру? А я буду один, когда умру? На улице он сделался очень робок, а дома очень напряжен. После приёма Stramonium 200C сперва астма, а затем и экзема прекратились, но что всего удивительнее, это в какой степени снизилась его эмоциональная напряженность. Он смог расслабляться и отдыхать с родителями и с новыми школьными друзьями. Наконец он начал легко общаться с одноклассниками, и все страхи и навязчивости ушли.

Другой десятилетний мальчик пошел на Рождественскую службу и услышал, что Христос умер за него и что его душа погибнет, если он не последует всем правилам. У него развился всеобъемлющий страх смерти, который возобладал всеми его мыслями и стал главенствующим в его жизни.

Двенадцатилетний Джаред жаловался на головные боли и ночные кошмары. Пообщавшись, мы нашли, что он к тому же боится привидений, насекомых, змей, грома и страшных фильмов – про насилие и про змей, от них у него потом ночные страхи. Еще ему снились кошмары о том, что его родители попадают в автокатастрофы. Он впадал в ярость, когда ему велели принять ванну. Бояться привидений он стал после посещения музея в Салеме (Массачусетс), где шел разговор об охоте на ведьм. С тех пор ему невыносимо оставаться одному в темноте и приходится спать с включенным светом, то и дело просыпаясь в диком страхе, ощущая вокруг присутствие нечисти. Он встаёт с постели и ходит во сне; однажды свалился так с лестницы. Бывает, вдруг закричит среди ночи: «В моей комнате всюду в шкафах и креслах – призраки!» Последние полгода ненавидит спать в своей комнате, предпочитая диванчик в гостиной. На мой вопрос почему, рассказал, что по ночам видит этих призраков, «они приходят за мной. Я на старом кладбище, и полусгнившие мертвецы поднимаются из могил и идут за мной».

(52-53): Кладбища чересчур впечатляют таких детей. Их воображение как с цепи срывается, и они реально видят мёртвые тела, выходящие их могил и набрасывающиеся на них. Если можете припомнить свои ощущения от подобных сцен на экране, так вот, такие дети не только испытывают ужас от воображаемой сцены, а в действительности переживают такие сцены в своей реальности. В этом состоянии дитя может напоминать Argentum nitricum. У того может быть очень похожий симптом, но это не должно сбивать вас с толку, поскольку причины совершенно различны. Для Stramonium значим не сам образ, а реакция на него, этот выплеск всепоглощающего ужаса и всё что его сопровождает.

Предметы страхов не обязательно должны быть столь жуткими или столь сильными, как ведьмы и собаки. Ребенок может бояться тех вещей и событий, которые обычно нравятся детям, как например масок, детей с разукрашенными лицами, бородатых мужчин, людей с фотоаппаратом, закрывающим лицо, клоунады и кукольных спектаклей – что угодно из этого может до того напугать ребёнка, что он не досидит до конца. Вполне добропорядочные передачи, вроде тех, что показывают по общеобразовательным телеканалам, могут вызвать страх и отказ их смотреть. И дело, я повторюсь, не в потрясении, а в зрительном образе, который позволяет тёмной стороне возобладать над напуганной, обращенной внутрь себя личностью. Некий проблеск мертвенности, заглядывание в область смерти увеличивает смятение внутри двойственной натуры, и само это смятение – пугает!

Связь страхов и острых респираторных заболеваний

Нередко родители смогут припомнить, что впервые страхи развились примерно в то время, когда ребенок болел воспалением верхних дыхательных путей, или кашлем, или бронхитом с температурой, или отитами, стрептококковой инфекцией, или же корью или краснухой. Если их расспрашивать, они смогут даже припомнить, что их ребёнок чего-то сильно напугался незадолго до болезни, и что казалось, что болезнь началась после того, как ребенок оправился от испуга, а вместе с нею пришло и состояние полное страхов. В таких обстоятельствах ребёнок уж непременно захочет, чтобы родитель был рядом, чувствовать себя опекаемым и защищенным. Родителям бывает странно видеть, как их дитя, обыкновенно склонное к проказам и буйствам, тут ни с того ни с сего становится тихим-спокойным и нежным, и прямо-таки умоляет посидеть на руках! Я считаю, что состояние болезни с высокой температурой так или иначе меняет восприятие мира и что это изменение либо провоцирует в ребёнке испуг, либо усиливает уже имеющееся состояние страха, в любом случае запуская Страмониумное состояние.

К примеру, восьмилетняя Хариет закашляла. Она вдруг проснулась посреди ночи с высокой температурой и ужасно перепуганная. На вопросы, что ее напугало, сказала, что всё вокруг такое огромное. Она была очень напугала и ни за что не отпускала от себя маму. Она молила о помощи, говорила скороговоркой, утверждала, что ее надо отправить в больницу, и настаивала, что всё вокруг такое огромное. Отец просил ее пойти в туалет и постараться помочиться, что она выполнила, но выбежала оттуда и вернулась с воплями, указуя на ванную комнату. Она была в полнейшей истерике, в ужасе и смятении. Через десять минут она достаточно успокоилась, чтобы рассказать, что видела мохнатое чудовище в унитазе. В течение следующих восьми дней она просыпалась от кошмаров и кашля среди ночи.  С тех пор всегда, всякий раз как заболевала, она пробуждалась между полуночью и двумя часами ночи, напуганная и с криком прося помощи. У нее развились страхи привидений, смерти и темноты. После Stramonium 200C она стала менее робка, менее погружена в себя, страхи уменьшились и ее частый кашель больше не повторялся.

Я полагаю, что в таких детях некое измененное состояние восприятия ведёт к страхам, связанным с людьми, лицами или животными. Это вполне объясняет, почему Страмониум так хорошо помогает при галлюцинаторных состояниях, когда человек реально видит демонские рожи и всякую нечисть. Похоже, что измененное состояние при высокой температуре ведет их прямо в галлюцинаторное состояние Страмониума.

Страх животных

Если люди могут казаться несущими опасность, то уж животные и подавно. В конце концов, есть в животных некая непредсказуемость; они живут ближе к инстинктам, как и тёмная сторона Страмониума. Вероятно, до какой-то степени, животные могут напомнить ребенку о его внутренней тёмной животной стороне, что порождает страх. Он может также страшиться того, что приключится с ним, если одно из этих плотоядных с огромными острыми зубами схватит его. Но поскольку мы редко окружены такого рода млекопитающими, то собака вполне служит объектом страха. Однако на этом все не кончается: волки, львы, тигры, медведи, кошки, змеи, тарантулы, летучие мыши, крысы, насекомые – всё это может пугать ребёнка. Самое страшное, что он себе представляет, это что эти звери покусают или разорвут его на куски.

Такой страх к животным вообще нередко усиливается, когда речь идет о животных чёрного цвета. Чёрные коты и в особенности чёрные собаки могут привести ребёнка-Страмониума в совершенно безумное состояние; он ринется с воплями к маме, но к тому времени, как мама успеет взять его на руки, он скорее всего уже перейдёт в сегмент яростной сверхреакции и в беспамятстве терзать ее и впиваться ногтями. Даже всего лишь увидев на экране телевизора животное, особенно чёрное, такой ребёнок может выбежать с воплями из комнаты или же сидеть как завороженный, что позже выльется в ночной ужас. Или же, встретив чёрного пса на улице, такое дитя может быть не в состоянии двинуться, парализованное ужасом, и только тихонько стонать гортанным голосом: «на ручки, на ручки!», трясясь от страха. Ребёнок может явно проявлять тревожность, не желая выходить на улицу из опасения, что его схватит собака.

Разумеется, хуже всего, если такая псина живёт у кого-нибудь из родственников. Семья едет в гости, и пока дитя себе мирно резвится, какой-нибудь хозяйский чёрный пудель решает присоединиться к веселью и игриво выпрыгивает навстречу. У ребёнка полностью сносит крышу: он вопит, дерётся, убегает, катается по полу, вообще выходит из-под какого-либо контроля. Спустя какое-то время он успокаивается, но вскоре схватывает какую-нибудь инфекцию (вроде стрептококкового заражения горла) или же начинает мучиться кошмарами. Понятно, что любой ребёнок может напугаться собаки, но для Страмониума достаточно гораздо меньшего стимула: собачка может быть небольшой, ее появление не внезапно, а поведение не агрессивно. И приходить в себя такой ребенок будет намного дольше.

Бывает, что дети так страшатся того, что на них может броситься собака, и чувствуют себя столь бессильными отразить нападение, что могут отказываться выходить из дому. После длительной психотерапии и многих разговоров, их страхи могут чуть-чуть отпустить их, ну, если только они смогут одной рукой держаться за маму, а другой – за свой «сундучок с оружием», в котором лежат специальный спрей для временного ослепления зверя и особенный свисток, не подпускающий животное близко. Всё это, впрочем, может быть использовано лишь в присутствии родителей, а без них ужас так велик, что пальцы всё равно не справятся с молнией на сундучке. В таком случае у него только два варианта: с воплем бежать, или замереть в парализующем ужасе в ожидании мамы…

Страх перед животными обычно идет рука об руку с другими страхами. Например, я знаю мальчика, который в добавок к этому боится грозы, привидений, темноты, одиночества. Если мама не лежит рядом, он не может уснуть. Он сжимается от страха при виде любого живого существа – даже лягушки! такой страх не описан в репертории для Stramonium, и однако, был полностью вылечен именно им.

И еще раз я хочу подчеркнуть, что значение имеет сама реакция на стресс, вкупе с тем, как она соотносится с циклом Страмониума. Вовсе не страх чего-то конкретного приведет нас к этому лекарству, а верное понимание того, почему этот страх вылез на первое место. По существу, это вовсе не удивительно, что некоторые дети, которым нужен Stramonium, и не думают бояться собак, как им прописано в репертории, зато их охватывает всепоглощающий страх чего-нибудь еще вроде змей. Почему змей? Да потому, что они именно вот так нападают! Как? а как один семилетка объяснил: «Особенно Кобра: она плюётся! Она кааак плюнет тебе ядом в лицо – прямо издалека!»

Гипербдительность          

Одно из следствий жизни в постоянном страхе заключается в том, что вы становитесь гипербдительны. В конце концов, если вы ощущаете место, в котором находитесь, как пугающее или угрожающее, то ваши чувства обостряются, и вы можете стать чрезмерно внимательны к каждой мелочи вокруг, а также и к собственным действиям по отношению к окружающим. Вы станете гораздо осторожнее, гораздо внимательнее в каждом своем шаге. Вот почему осторожность представляет собой существенную черту наполненного страхом Страмониума. Как уже упоминалось, одно из проявлений осторожности в Страмониуме – чувство опасения, когда кто-либо к нему приближается.

Параллельно с гипербдительностью развивается доведенное до крайности желание контролировать свои действия во всем. Естественным продолжением этого является переход в новый сегмент – тот, в котором самообвинение обрушивается на вас со всей силой всякий раз, как вы недотягиваете до собственных очень суровых требований. Такой ребёнок, полагая, что сделал что-то не так, сделается мрачным и, чувствуя себя неудачником, станет подавленным и начнет подумывать, что может быть – ну, почему бы нет – следует покончить со всем этим.  Это один из случаев, когда 8—13-летнему Страмониуму может прийти мысль убить себя и покончить счеты с жизнью. Такое состояние, в котором угрызения совести охватывают ребенка полностью, можно легко спутать с Natrum muriaticum или Staphysagria. В таком состоянии жаждущая жизни его часть так перенапряглась, так поусердствовала и настолько удерживалась в контроле, что ребёнок прекращает борьбу и бросает всё к чёрту – у него просто нет больше сил бороться.

И здесь тоже мы должны спросить, почему существует симптом? Откуда идёт эта избыточная осторожность? Нас должны интересовать вовсе не эта осторожность сама по себе, и не боязнь чёрной собаки, и никакой другой специфический симптом сам по себе, а скорее почему этот симптом присутствует и как он даёт о себе знать. Например, вам может встретиться подросток, оцепеневающий от ужаса на стремянках, балконах, деревьях, в общем, всюду где высоко. Вы уже подумываете о Страмониуме для этого молодого человека, но не находите это лекарство в рубриках «страх высоты». Можете не найти даже в материа медика. И вот, если вы спросите его, почему ему там так страшно, и он ответит что-нибудь вроде: «боюсь упасть и разбиться» - вот вам ваш Страмониум, с его страхом смерти и всего, что с ней связано. Так что, когда мы беседуем с пациентом, в центре нашего внимания должны быть не симптомы, а причина, их порождающая.

Страх у младенцев

Stramonium это лекарство, которое может оказаться нужным с самых первых минут жизни. Поэтому вполне уместен раздел о страхах младенцев-Страмониумов. Часто оказывается, что сам процесс рождения может, в предрасположенном к тому ребенке, запустить страмониумное состояние. Он боится: темноты (утроба), света (выход в слишком ярко освещенный мир), замкнутого пространства (прохождение через родовой канал), быть покинутым (потребность, чтобы взяли на руки, в самый момент рождения). Мы узнаём, что эти противоположные страхи есть у младенца по тому, что он может истерически плакать как в темноте, так и при ярком свете, как когда его не держат на руках, так и когда он слишком туго спелёнат.

Итак, картина страха противоречива: отвращение к темноте и к свету, не хочет, чтобы его держали, но жаждет, чтобы взяли на ручки. Из-за парадоксальности этих страхов, родителям сначала может быть непросто понять, что не так. Они думают, что у ребенка колика, или отит или что-то вроде того, а спустя время они выматываются от постоянного детского крика и бессонных ночей и начинают считать, что у них просто трудный ребёнок.  Одно из величайших преимуществ понимания этого аспекта Страмониума в том, что вы можете объяснить родителям, что их бессловесное еще дитя, скорее всего, переживает, а они, в свою очередь, смогут создать для него лучшую обстановку, менее устрашающую. Мне доводилось видеть, как трудности такого рода полностью изменялись за четыре дня, при правильном лечении. Получив лекарство, младенец внезапно прекратил плакать, стал улыбаться и намного больше радоваться жизни.

Давайте исследуем некоторые страхи Страмониума более подробно.

Страх темноты

Один из важных ключей Страмониума, который мы постоянно видим, это страх темноты. Когда идет о нем речь, почти всегда это нечто немаловажное для случая. Испытываемые ребёнком ночные страхи полнее описаны в разделе Сон, как и некоторые поведенческие черты таких детей ночью в темноте, но некоторые из них стоит упомянуть здесь. Позже, став подростками или взрослыми, люди могут найти выражение тому, что они испытывали в детстве в темноте, но не находили для этого слов: мир в темноте казался беспорядочным и угрожающим. «Откуда я знаю, что происходит вокруг в темноте? Мне необходимо не выключать свет, чтобы быть в состоянии отличить реальное от нереального». Такие мысли дают нам намёк на то, чего ребенок боится; поскольку всё может случиться в темноте, это повышает его и без того присутствующий страх повреждений. Ребенка преследует его бессознательное и его воображение. Он теряет способность оценивать, что реально, а что выдумано (то есть реально для него одного). Он теряет ясную картину мира. «Я не могу сохранять равновесие!» В некотором смысле, равновесие, о котором он говорит, это равновесие между двумя полюсами Страмониума. В темноте испуганная сторона ребенка, которая жаждет жить, становится еще более напугана и ощущает себя стесненной или закупоренной тёмной устрашающей стороной его души. Темнота усиливает сегмент, относящийся к смерти. Это спутывает ребенка, а по мере роста сегмента спутанности, нарастает сегмент страха.

И опять, дело не в страхе темноты самом по себе! Если вам удастся раскрутить этих детей в достаточной мере рассказать вам о своих страхах и выразить их достаточно ясно, то что они расскажут, очень славно впишется в цикл, описанный в этой книге. Именно в темноте являются призраки, чудища и звери. И страх-то собственно не самой темноты, а приходящих из нее монстров. «У него ужасающий страх монстров, который похоже растёт вместе с ним. Он заглядывает под кровать и в шкафы, и боится собственной тени и теней на стенах по ночам», - обычно заявляют родители. Итак, для таких детей, страх темноты – это фактически страх быть поврежденными чудовищами, которые могут напасть на них в темноте. А темнота усиливает образы смерти, которые затем создают страх.

А есть совсем другие дети, для которых страх темноты – это страх замкнутого пространства. Темнота оказывает клаустрофобическое воздействие на таких детей. Они чувствуют себя загнанными в угол, стесненными и неподвижными в темноте. Ужас извне надвигается и охватывает их со всех сторон.

Есть и еще один тип детей, для которых темнота подчеркивает чувство изоляции и страх одиночества. Например, Энджи из Австрии настолько боится темноты, что по ночам впадает в панику и начитает кричать, если один из ее родителей не находится возле нее или хотя бы в поле зрения. Один из способов, как мы с этим обходимся, это включить радио или магнитофон, когда пора идти спать. Звучание музыки кажется расслабляет ее». То есть, для таких детей это не столько боязнь темноты, сколько страх быть одному в темноте. Звук радио может ослаблять этот страх. Страх также уменьшается, если кто-то из родителей спит в одной кровати с ребенком, который сделает всё возможное, чтобы этого добиться. Присутствие родителей может даже избавить его от необходимости спать с включенным светом. В этой точке гомеопат может упустить лекарство: из-за отсутствия ключа «страх темноты». Однако расспросы покажут вам, что такой страх возвращается, как только родители перестают спать возле ребёнка.

Еще надо заметить, что ребенок проявит больше страхов во время зимних месяцев, когда больше темноты и меньше солнечного света. Вечером, когда летом было бы еще светло, ребенок, которому еще рано ложиться спать, может встать перед необходимостью выйти на улицу. Представьте себе такую сцену. Декабрь, шесть часов вечера, семья собирается поужинать в ресторане. Все оделись и собрались, но, когда пока выйти и дойти до машины, ребенок-Страмониум и не думает пошевелиться. Вы берете его в охапку и несете в машину, а он начинает орать и визжать от страха. Если вы включите свет в машине, он немножко расслабиться, так что сможет сказать вам, что он напуган. Вы пытаетесь успокоить его. Говорите ему, что он в безопасности, что еще не ночь и что это нормально для зимы, что так темно. Но он в ужасе! Он продолжает упрямо орать, что желает вернуться в дом. Наконец, если вы предложите оставить свет в машине включенным, он может успокоиться. Зима, когда мир становится темнее, это еще и время, когда спящая природа выглядит более мёртвой.

Другой обычный для современности сценарий, иллюстрирующий цикл патологии, это ребенок-Страмониум в самолете. Поначалу он может веселиться, неугомонно носясь туда-сюда, но вот включаются громкоговорители и вам объявляют, что самолёт готовиться выруливать на взлётную полосу и все должны занять свои места пристегнуть ремни безопасности. Теперь родителям приходится заставить ребёнка успокоиться и пристегнуться, или залезть на руки. Ему это не нравится, и он борется за свободу. Обстоятельства, однако, требуют, чтобы родители удерживали его, и их хватка становится крепче. К этому моменту, дитя испытывает клаустрофобию и всячески отбивается, возможно даже начинает немножко вопить. Несколько смущенный родитель велит ему успокоиться и пристегнуться, но он отказывается. Самолет уже на взлётной полосе, моторы гудят громче и начитается тряска. И надо же так, как раз в этот момент приглушают свет! Наш Страмониум впадает в неистовство, бьется, вопит, пытается сбежать, но чем сильнее он борется, тем сильнее родителям приходится удерживать его, что только усугубляет положение вещей.

Это напоминает то, что происходит во время ночных страхов, описанных в разделе Сон. И то, и другое показывает, как любая ситуация, включающая компоненты затемненного пространства или скованности движений, может вести к ужасу. Таким образом, можно видеть, как существенно смотреть глубже частных симптомов, чтобы увидеть общий контекст ситуации и через это понять полный цикл патологии. Коль скоро мы это увидим, мы лучше поймем, почему каждое лекарство на первый план выставляет свои симптомы.

Другое проявление страха тьмы в детях-Страмониумах можно заметить в их страхе всего тёмного цвета, будь то темнокожие люди, темноокрашенные животные типа пантер, темные покрытия дорог, темные залы, как в кинотеатрах, и даже тускло освещенные закрытые помещения. Известные шалости, когда дети запирают братишку или приятеля в темном чулане, не одного ребенка ввели в состояние Страмониума.

Любопытный случай побочного действия лекарства, когда прежде полного излечения у ребенка на время возник новый симптом, даст вам еще одну иллюстрацию того, что ночные страхи могут быть связаны со страхом повреждений. «После приема лекарства все его страхи стали постепенно угасать. Но всплыл другой, новый. Теперь он боялся нехороших людей, которые могут его обидеть. Всякий раз перед сном он оббегал весь дом, чтобы удостовериться, что все двери заперты; стал запирать также двери в гараж, в ванную комнату и вообще любую дверь, которая только могла быть заперта».

Когда есть страх темноты, это непременно в конечном счете ведет к желанию света, и таков один из наиболее известных ключей Страмониума. Это можно понимать вполне буквально: ребенок настаивает, чтобы свет был всегда включён. Или же это можно понимать в переносном смысле: дети или взрослые, взыскующие духовного просвещения, которое бы вывело их из ада, в котором они находятся. Более полно страх темноты описан в разделе Сон.

Достаточно причудливо в цикличной природе Страмониума подчас можно найти обратное: желание тьмы и страх света. Это ярко подчеркнуто в данном лекарстве. Книги описывают сильное отвращение, вплоть до безумного неистовства, возникающее при виде ярко освещенных предметов. На деле такая крайняя форма фотофобии встречается редко. Хотя время от времени можно встретить ребенка, который при высокой температуре (или других состояниях, когда он выдаёт бредовые, маниакальные или шизофреноподобные эпизоды) впадёт в панику или ярость при виде солнечных бликов на стекле. 

В то же время весьма любопытно притяжение, которое на иных из этих детей оказывает тьма. Хотя и боясь темноты, они могут странным образом тянуться к ней и фактически полюбить ее больше света. Впоследствии такие дети начинают бояться света; они тоскуют по темноте и чувствуют себя заодно с ночной мглой. Это именно они, вырастая, делаются неистовыми или же аутистичными. Эти симптомы проявятся у ребенка на стадии ухода в замкнутость.

Страх оставаться одному

Первостепенным симптомом Страмониума является страх оставаться одному. Хотя это и не широко известно, для него в корне всей патологии часто лежит страх и чувство оставленности. Вот почему это лекарство дано курсивом под рубриками: MIND: Forsaken, feeling (чувство оставленности), как и под MIND: Delusion, deserted (иллюзия покинутости). Я вижу в теме покинутости иногда катализатор, усиливший страмониумное состояние, а иногда просто ощущение, присущее многим страмониумным детям и взрослым. Был ли ребенок на самом деле покинут или же у него просто появлялось ощущение оставленности – не важно, в любом случае это действовало вполне реально.

Чувство оставленности может проистекать еще из нежеланной беременности, в которой родителям не хотелось чувствовать себя связанными ребёнком. Или же оно может зародиться из-за тяжелых родов, которыми мать была так травмирована, что была временно неспособна к эмоциональной связи или заботе о ребёнке. А иногда оно может возникнуть при серьезных трудностях со здоровьем ребенка, из-за которых он был изолирован от родителей, помещенный в кувез. Или позже, когда ребенок не находит родителей или одного из них поблизости и в тесной эмоциональной связи с ним, оставаясь сам по себе и, в каком-то смысле, покинутым. В случаях, когда ребенку довелось претерпеть реальное физическое, эмоциональное или сексуальное насилие от кого-то из заботящихся о нем взрослых, он тоже будет чувствовать себя покинутым, одиноким и часто будет бояться оставаться один. К сожалению, в нашем обществе детям приходится сталкиваться со многими страхами в тот момент, когда они не окружены поддерживающими и любящими взрослыми. Именно в эти часы одиночества их бессознательное всколыхивается чувством ужаса, и им приходится в одиночку справляться с ним. Часто ужас и одиночество как бы идут вместе: страх накладывается на чувство, что никто не поможет. Читая о множестве страхов Страмониума, мы замечаем одно и то же: что эти страхи возникают, когда ребенок испытывает одиночество.

 Страх одиночества особенно обостряется при следующих обстоятельствах: когда ребенок в темноте, или после того, как он напугался каким-то жутковатым фильмом, или, когда ребенку больно и он полностью поглощен этим и почти не замечает окружающий мир. Такие ситуации могут повлечь за собой сегмент ухода в себя/мертвости, когда ребенок как бы сдаётся и прячется в позу зародыша (чтобы уменьшить боль), или же может цепляться за мать, как если бы его жизнь от этого зависела. А некоторые выражают это не в виде сильного страха, а в форме отказа оставаться одному или же сильнейшего желания быть с кем-то.  Однако корень всё тот же – страх.

Значение всех этих цепляний, желания быть на ручках, спать вместе с родителями и требования, чтобы любимые люди были всегда рядом, - в том, что всё это лишь реакции, вырастающие из ощущения оставленности вместе со страхами за свою безопасность. Интересно заметить, что, если вы, как гомеопат, установите контакт с ребенком, он может уцепиться за вас и рассказать вам все, что вам угодно знать. Тогда вы уже будете иметь дело не с замкнутым человеком, а с полным желания вам угодить. Так случилось у меня с шестилетним Троем, и с тех пор мне достаточно было только спросить, и он щедро сам выкладывал намного больше, как вот в таком, например, диалоге. Я спросил Троя, чего он боится. Он развернул целый список: одиночества, темноты, грозы, страшных киношек, разбитых зеркал и проч... Отвечая, он говорил быстро, взахлёб, проглатывая и перемешивая слова.

Как мы упоминали в описании цикла и в разделе Неконтактность (Аутичность), ребенок может убегать в свой собственный мир и как бы вести уединенное существование. Страмониум хорошо представлен в разнообразных рубриках делюзий, относящихся к теме «один на всем белом свете». В таких случаях разрывает эмоциональные связи именно ребенок, а не родители.

Клаустрофобия

Страх замкнутых пространств не так распространен для Страмониума, как упомянутые выше страхи, но он вполне вписывается в затронутые нами темы. Возможно, стоит перечислить некоторые рубрики Страмониума из репертория: MIND: Delusion, buried alive (заживо погребенный); MIND: Delusion, in his grave (в собственной могиле); MIND: Delusion, side, alive on one and buried on the other, he is (чувствует себя живым на одном боку и мёртвым, когда лежит на другом); MIND: Fear, tunnels; and MIND: Fear, narrow places.

С самого раннего возраста и далее, мы находим чувство одиночества и оставленности, равно как и страх оказаться в ловушке, в западне – всё это ключи Страмониума. Это лекарство также проявило себя хорошо для взрослых с клаустрофобией, проявляющейся в узких проходах и тоннелях. У детей могут быть такие же страхи. Это можно наблюдать на игровых площадках, когда некоторые дети отказываются проползать в трубе. Также они могут не любить горки, особенно круговые, особенно закрытые высокими барьерами, а еще хуже, если внизу столпились дети и шумят, и этот шум отражается от ограждений горки, на которой стоит ребенок-Страмониум. Подобным образом, они могут не желать входить в лабиринт, даже если его братья и сестры пошли. Слишком уж для него там темно и тесно!

Ночью, а иногда и днём, эти дети настаивают, чтобы двери были открыты, терпеть не могут лифтов, могут очень долго успокаиваться после того, как приятели в шутку заперли их на несколько минут в ванной комнате. После такого у них даже могут начаться кошмары! Они также могут вообще бояться заходить в маленькие комнатки без окон или играть в больших картонных коробках из-под холодильников и проч. под. Такие дети могут уклоняться от объятий и вообще от всего, в чем они ощущают несвободу, им невыносимо, играя в футбол, сидеть на скамье запасных или же быть отталкиваемыми. И, как уже упоминалось, младенец-Страмониум, может отбиваться, когда его пеленают – из страха тесноты.

Разные дети выражают клаустрофобические страхи по-разному. Один скажет, что он ощущает себя пойманным в ловушку или ограниченным окружающими предметами. Другой может чувствовать удушье, как будто сейчас задохнется.  М.М. по-разному говорит об этом, но ощущение, что вы в могиле или заживо погребены действительно захватывает целиком все чувства – вот в чём суть состояния «быть пойманным враждебным окружением». Все страхи – только реакция на это очень сильное чувство!

Противоположную клаустрофобии тенденцию можно увидеть в ребенке, склонном к аутизму или находящемся в процессе ухода в себя (то есть, в сегменте постепенного погружения в себя и сегменте замкнутости/мертвости). Такой ребенок может предпочитать ограниченные пространства, потому что это помогает ему уменьшить гиперстимуляцию, которую он ощущает. Такого ребенка часто можно найти под кроватью, где-нибудь за шкафом, в чулане и других замкнутых помещениях. Не ограничивайте себя мыслью, что только страх замкнутых пространств типичен Страмониуму: это лекарство включает в себя обе противоположности!

Страх воды

С водой у ребёнка-Страмониума особые отношения. Многие из них сильно боятся воды, особенно принимать душ или мочить голову. Нужно вымыть голову, но затащить такого малыша в ванну – просто мука, как для родителей, так и для него самого! «Это просто ужас для нас всех!» Дитя отбивается так, будто бы не оказаться в ванне для него – вопрос жизни и смерти! Нередко страмониумное состояние либо начиналось, либо усиливалось от принуждения такого ребенка принять душ или ванну. Мне доводилось лечить детей, у которых после такого насилия развивались ночные кошмары и страхи, конвульсии и даже припадки.

Еще хуже – это когда такого ребенка забрасывали в бассейн или прудик с целью научить плавать. К тому времени, как родителю удавалось наконец разжать его мертвую хватку и подтолкнуть в воду, он был уже настолько перепуган, что бился в панике, костенел и так ожесточенно дрался с водой, что, если бы родитель не бросился ему на помощь, вероятно бы, и вправду умудрился потонуть. Даже если ребенок самостоятельно достигал берега, это была столь жестокая травма для него, что тяжелейшие последствия оставались надолго.

Иногда диву даешься, как этакий воинственный бравый крепыш (держащий в подчинении тумаками всех мальчишек вокруг) вдруг робеет и отстаёт от честной компании где-нибудь на праздничном выезде в бассейн по случаю чьего-нибудь дня рождения, где он не осмеливается войти никуда, кроме самого лягушатника. Или в парке, где остальные дети с восторгом бегают туда-сюда под струями фонтана, брызгаясь друг на друга и визжа, наш задира вдруг делается замкнут и молчалив, держась поближе к маме и ни в какую не желая присоединиться к озорникам.  Если же согласится зайти в воду, то только за руку с мамой. Однако если он всё же отпустит руку и, присоединившись к общему веселью, увлечется, забудется и зайдет в воду, то как только брызги попадут ему в глаза или же кто-то обольет его вместе со всеми, зажав струю фонтана ладошкой, именно ребёнок-Страмониум напугается и выбежит вон. Остальные останутся, радостно вопя и гикая, изображая шутливый протест.

Вода может ухудшать состояние такого ребенка по ряду причин. Прежде всего, не то, чтобы вода была как-то болезненна для его глаз, а скорее она вторгается в его психическое пространство. Он чувствителен именно к вторжению как таковому. И особенно невыносимо вторжение в глаза, поскольку они в каком-то смысле являются продолжением мозга (так тесно связаны, что малейшее повреждении может моментально парализовать его). Внезапное временное ослепление, причиняемое водой, пугает его потому, что его бессознательная темная сторона, которая так мучает его, в этом одерживает победу. В добавок, такая временная слепота от воды может произвести клаустрофобический эффект. Поскольку он, не видя, скован в движениях, он чувствует себя застрявшим и пугается, не зная, что может с ним случиться.

Можно, в отношении Страмониума, наделять воду и метафорическим смыслом. Юнг предполагает, что вода представляет область бессознательного в человеке, текучее, неопределенное, а Мелвилл и вовсе идеализирует связь между бессознательным и водой, утверждая в Моби Дике: «Пусть рассеянейший из людей будет глубоко погружен в мечтания – поставьте его на ноги и слегка подтолкните, и он безошибочно выведет вас к воде, если в том месте вообще есть вода… Созерцательность и вода обручены навеки».

Когда ребенку в лицо попадает вода – для Страмониума она не только ослепляет сознательную его часть, но и расширяет область бессознательного, потому что вода. В цикле Страмониума, баланс зависит от того, что сознание постоянно бодрствует для того, чтобы противостоять усилиям бессознательного взять верх. Как только сознание теряет контроль или оказывается в ситуации, когда бессознательное вырывается наружу, появляется потенциальная возможность к перевесу другой чаши. В добавок, чтобы достичь баланса, который по его ощущениям жизненно необходим, ребенок – (ведь вода жидкая) – становится противоположным по качеству: твердым, негнущимся, склонным к ритуальному поведению. Это то, что не позволяет ему ослабить бдительность, и то, что усиливается от такого всплеска жидкости. Я полагаю, что именно это может стоять за его страхом воды в целом. Она так сильно воздействует на него, что это удерживает его и заставляет держаться подальше. Возьмем пяти- или шестилетку, который имеет не только вышеупомянутые страхи, но и боится океана – причем не только купаться в нем, а даже находиться рядом. Он может прийти в такой ужас от вида накатывающих и отступающих волн и от этого бескрайнего водного простора, что его тело оцепеневает и он кричит, чтобы его взяли на ручки и унесли прочь от этого ужаса!

Если наша теория верна, тогда брызгать водой в глаза такому ребенку, или погружать его с головой в воду, или вбрасывать его в бассейн, чтобы научить плавать – для него так же страшно, как развернуть перед ним вдруг изображение дьявола, или оставить одного в музее страшилок, или покинуть в полной темноте. Всё это гипертрофирует то, что уже сидит в нем, этот сегмент смерти, и внезапно он чувствует, как если бы светлая его сторона теряется. В этом смысле, страхи, связанные с водой, очень похожи на страх темноты.

Болезни от испуга

Как упомянуто в предисловии, я верю, что лекарственное состояние фактически существует как устойчивый паттерн, который можно лучше рассмотреть, как системно-динамическую версию петли зависимости. В петле нет ни начала, ни конца, и можно попасть в нее из любой точки цикла. Одно из типичных «мест» входа в Страмониумную петлю – это через испуг. Я полагаю, что со многими детьми именно так и случается: к примеру, ребенок боится собак после того, как на него бросалась собака, а другой боится замкнутых пространств после того, как его по ошибке заперли в чулане, и даже такой, что боится резких звуков, вроде струи воды из крана или реактивных самолетов над головой, потому, что, когда его мама была им беременна, она напугалась самолета, который очень низко летел. Весьма вероятно, такие дети уже были в состоянии Страмониума и это лишь проявилось, когда испуг активизировал их симптомы. Например, ребенок, с уже имеющимися трудностями в обучении и слегка неуклюжий в движениях, может развить фобии, яростные припадки и ночные страхи после того, как посмотрел какой-нибудь ужастик, после чего ему не с кем было поговорить.

Сходство с Baryta carbonica

До какой-то степени, Страмониум, с его множеством страхов, может представляться подобным Baryta carbonica. Например, Роджер, пять лет, боялся насекомых, ведьм, привидений, грома, громких звуков, темноты и собак. Поздно научился ходить, говорить, ходить на горшок, плохо координировал мелкие движения; одним словом, специалистам была налицо «задержка эмоционального развития». Поскольку он не мог общаться как следует, он стал избегать сверстников. Все эти симптомы, чаще известные как присущие Baryta carbonica, разделяются и Страмониумом. Так что же заставило меня предпочесть в данном случае Страмониум? В Роджере, кроме этой страшливой стороны, была и другая; он был несговорчив, вечно со всеми спорил, пинал родителей, не подчинялся командам, предъявлял претензии в школе. Его занимали метафизические вопросы, особенно смерти и умирания, покидания тела, существования призраков. Родители обратились за лечением потому, что у него начались припадки и ему уже прописывали тяжелые медикаменты. Одна доза Stramonium 200C и затем еще одна Stramonium 1M полностью сняла эту проблему, как и все упомянутые поведенческие трудности. Прекратились и страхи, и агрессивность, и тяга к таинственному. Всё это сменилось небольшим периодом повышенной подверженности инфекциям верхних дыхательных путей, после чего восстановилось отличное здоровье.

Еще была Салли, пятилетняя девочка с основной жалобой – страхи и ночные кошмары. Страхи касались в основном темноты, быть одной в темноте, подвалов, львов, тигров, медведей, молнии и грома. Опасения, что мама может умереть. «Вот кошка же умерла – а мама вдруг тоже?!!» Она беспокоилась, что члены семьи могут умереть от болезнетворных микробов. Ее мама предположила: «Ее младенцем часто рвало во сне, может, тогда и напугалась?» Она мучила родных разговорами о смерти. Рассказывала, как во сне ей в глаза вгоняли гвозди, как ей снились чудовища и несчастья. Она просыпалась и бежала в комнату матери. В разговоре она показалась мне мягкой и нежной, но, когда я спросил об этом, ее мама сказала, что да, она умеет быть мягкой, однако может быть и сильно упрямой, бывает милейшей, а бывает жалобно недовольной. На мой вопрос, пинает ли она иногда приятелей, она ответила: «Ну уж нет! я просто бью наотмашь, плашмя и изо всей силы. Это гораздо больнее, чем пинаться».

Противоречия внутри лекарства

Как было отмечено, я склонен утверждать, что любое описание лекарства должно так или иначе обращаться к самым по-видимому противоположным и противоречащим друг другу симптомам этого лекарства. Как уживаются вместе страх выходить их дому и страх замкнутых пространств? Или как малый ребенок может сильно бояться одних, а кусать других? Полагаю, начальная посылка этой книги (цикличная природа болезни и жизненность) объясняет не только почему могут в одном человеке уживаться столь различные симптомы, но и то, как они действуют в рамках цикла болезни. Многие реакции на страх, хотя и могут казаться противоречащими друг другу, указывают на сегмент, содержащий предчувствие смерти и образы смерти и одиночества, что ведет ко множеству страхов, с которыми ребенку придется столкнуться.

После приема лекарства

В течение ближайших недель (не более месяца) после приема лекарства страхи начнут рассеиваться. В случае Алекса, «исчез страх воды, что значительно облегчило процесс купания. Без визгов и сопротивления». Еще интересуясь разговорами о чудовищах, он уже не плакал и ему не приходилось проверять под кроватью и в шкафах. Он перестал бояться теней, упоминая от случая к случаю, что «вон на стене интересная тень», но без испуга. Говорил, что боится темноты, однако это не мешало ему уже спокойно заходить в полуподвальное помещение самостоятельно. Через пару месяцев вообще все страхи исчезли. С увлечением рассказывал, как на прошлой неделе посмотрел ужастик и чувствовал себя отлично. Больше не ходил по дому, запирая все перед сном.

Если прежде мальчик был пуглив и чуть что цеплялся за маму, после лекарства он стал спокойнее, смелее, увереннее в себе и явно оптимистичней. Он уже не бежит искать маму, как только она отойдет. Он меньше прячется и увереннее ведет себя на улице. Панические состояния не повторялись.

И смотрите, о чем говорит его мама: «Он стал больше и толковее говорить. Ест теперь более разнообразные блюда и вообще вылез из своей ракушки. Прежде у него как бы не было реального чувства опасности. Как будто он был лишен инстинкта самосохранения! Абсолютно без башни. И когда в результате он наворачивался, ему как будто бы не было больно; а после лекарства он стал реагировать на боль, как все. Упадет – заплачет. Появилось немножко осторожности. Научился внимательно спускаться с лестницы. Похоже, теперь он может учиться из своего опыта».

Обращение к врачам и родителям

Я умолял бы родителей, ради их детей, изо всех сил стараться свести к минимуму всё, что может напугать малышей! Хотя нам обычно кажется, что мы так и делаем, всем нам стоит посмотреть на каждую ситуацию глазами ребенка, и не ребенка вообще, а именно ребенка-Страмониума. Заботитесь ли вы о том, чтобы помочь выздороветь ребенку с такими симптомами, или же о том, чтобы ваш ребенок не стал таким, нужно одно и то же: Ограничьте доступ к телевидению, видеофильмам, компьютерным играм и всему, что описывает порок и всякие муки, что противопоставляет порок и добродетель. Большинство маленьких детей не вмещают еще ничего сложнее самых простых понятий «добро» и «зло». Всю информацию о пороке [1] они соберут как антенной, а затем подорвутся на своих фантазиях! Хотя и невозможно совсем исключить такие сюжеты, вы можете хотя бы свести их к минимуму.

Позвольте мне привести пример в качестве иллюстрации. Одна моя пациентка, нежная трёхлетняя девочка, когда я спросил ее, чего она боится больше всего на свете, ответила, что страшнее всех для нее – Мистер МакГрегор из сказки про Братца Кролика. Это я к тому, что уж коль скоро антенна настроена, она точно примет тот сигнал, который ищет! И не важно, насколько предмет страха кажется безобидным для взрослых, ребёнку-то страшно по-настоящему! Спору нет, невозможно полностью оградить дитя от всего, что гипотетически может его напугать, но в наших силах сделать необходимое для того, чтобы как можно меньше подвергать его двусмысленности и тем самым обеспечить максимальную защиту[2].

[1] Этим тонким различением, автор обращает внимание читателей на общепризнанные этапы развития детской психики: способность интегрировать сложные образы, совмещающие амбивалентные качества, просто отсутствует у малышей до пяти лет. Противопоставление добра и зла, предлагаемое, например, в народных сказках, и вполне «усвояемое» маленькими детьми, лишено совершенно не перевариваемой для них двойственности, которая вносится понятиями порока и добродетели и особенно идеей борьбы между ними. В отличие от «искушающего» порока, зло всегда отчуждено от главного героя народной сказки (с которым естественно идентифицировать себя слушателю) и никогда не имеет притягательной силы. И это большее, что может вместить психика в раннем возрасте.  – Прим. пер.

[2] Утешительным для родителей может быть взгляд современных психологов-практиков, утверждающих, что травмирующим для детей становится не само по себе шоковое или фрустрирующее событие, а отсутствие его обработки или попросту, адекватного поддерживающего разговора о происшедшем. Автор, нам кажется, говорит о том же, призывая не подвергать ребенка «двусмысленности», т.е. помогая ему рассказать о том, что его взволновало (напугало), и находя искренние слова для того, чтобы выразить свое понимание его переживаний и внося в них ясность и простоту. Более подробно см.: Е.Ю. Петрова, Е.В. Самсонова. Как предупредить негативные последствия стресса у детей. М. 2010.   – Прим. пер

Конец главы, стр 68 end. Далее см. файл «STRAMONIUM Herscu ПОРЦИЯ 5я»